Сразу оговорюсь, что первые два примера не имеют прямого отношения к жизни и смерти человека. Поэтому я до сих пор не уверена, стоит ли их приводить вообще. Однако свой вклад в атмосферу всеобщей некомпетентности и пофигизма они также вносят, пусть и опосредованно. Поэтому оставляю. Последние же два напрямую определяют, будете ли вы и ваши близкие жить или погибните (в лучшем случае отделаетесь увечьем).
«Корзинка» уже не та
В «Корзинку» на пересечении Фидокор и Ойбека я зашла на днях, в том числе, чтобы купить конфет. Ассортимент продуктов в ней невелик (в крошечных магазинчиках в доме и то зачастую побольше), качество плохое (смотрите на испорченный редис в пучках из семи штук по цене около 9000 сум за пучок), да и обслуживание оставляет желать лучшего, но отовариться все-таки можно. Развесные шоколадные конфеты с десяток названий в этой «Корзинке» тоже имеются. Набираешь, взвешиваешь и идешь рассчитываться к кассе.
Так я и сделала. Однако на кассе Полина (так было написано на бейджике) мне невозмутимо сообщила, что конфеты вроде бы (как я поняла) пробиваются по одной штуке, а потому отпустить их мне она не сможет. Ну не сможет, и не сможет. Однако тут она добавила, что такая же ситуация с конфетами была и вчера (!) Их тоже не смогли продать покупателю. Тогда я попросила вызвать хоть какое-то ответственное лицо, а не продолжать, как Полина хотела, уже обслуживать следующего клиента.
Спустя время появился мужчина лет 35, вроде бы он связался со складом, еще куда-то звонил. Вы думаете после этого они смогли исправить ситуацию? Конечно, нет. Когда Полина и приглашенный ею ответственный стали терять ко мне и моему вопросу всякий интерес, я расплатилась за все, кроме конфет (потому что мне их не продали), поблагодарила их и ушла.
А несколько месяцев назад в другой «Корзинке», на Саракульке, нам все продали, но рыбы нам выбили на полкило больше, чем было на самом деле, а потому мы переплатили почти 25 000 узбекских сум. Увы, взвесила белый амур я только дома и тогда же обратила на сделанную в магазине пометку ручкой. Согласно пометке, рыбы действительно было только один килограмм. По горячим следам я не вернулась, не стала что-то доказывать.
Банкиры не знают, как обращаться с их карточками
Академическое отделение Национального банка, расположенное на пересечении Нукусской и Шевченко, внешне очень симпатичное. Да и внутри приятно выглядит. Служащие там в основном улыбаются. И это все.
В этом отделении у меня две карточки — Visa и Master, с первой из которых я захотела снять около 200 неизрасходованных долларов. Снять у кассира этого же отделения банка. Во вторую попытку я даже показала ей напечатанный банком пинкод (знаю, что это не следует делать, но я старалась избежать всяких недопониманий). После третьей неудачной попытки карточку заблокировали.
Однако до этого, несмотря на мои обращения к шести-семи работникам этого отделения банка, включая пару начальников, никто из них мне не сообщил о возможности изменения пинкода, как это было сделано уже после многочисленных обращений этих самых сотрудников в головной офис и моего нахождения в отделении более часа.
Про то, что обслуживающий карточку персонал не знает, что такое ATM, а только смеется на непонятное для него слово (специально для вас — это банкомат!), абсолютно не понимает английского, уверяя, что он им не нужен, я уж промолчу. Кстати, в отделении установлены аппараты, позволяющие оценить работу обслуживающего тебя сотрудника, но на них нажимают сами сотрудники после отхода клиента от стойки, выставляя самим себе самые высокие оценки. Одной из сотрудниц я сама поставила низкую оценку, вы бы видели, как она на меня после этого посмотрела.
Взялась строить дома
Она была очень хорошим косметологом. Потом стала челноком. Но в конечном итоге решила работать застройщицей, причем не простой, а той, которая покупает квартиру, дом или участок, ремонтирует (объективно, делает строение небезопасным) или строит с нуля, а потом продает как свое личное. Так ей удается избежать больших налогов.
Я ходила в салон в квартире, которую она купила в центре, а потом «отремонтировала». Женщина хвасталась (!), что в квартире на первом этаже четырехэтажки она снесла все ненесущие и несущие (!) стены, и квартира теперь стала похожей на салон.
Испугалась она после первого землетрясения, пережив его в салоне, после которого по стенам пошли трещины. Спустя время, женщина продала салон другим владельцам, купив себе другое помещение и сделав уже там «ремонт». Потом продала и его, купив уже новое.
А лет восемь назад, в возводимом ее бригадой частном доме ее племянника, каменная (или бетонная — уже не помню) арка упала на этого самого племенника — молодого мужчину, неосторожно вставшего под ней. Мужчину отвезли в больницу, застройщица поехала за ним и, как сама рассказывала, держала пострадавшего за руку. Племянник умер в больнице в тот же день или на следующий, а застройщица с мужем вскоре отправились в путешествие за границу, чтобы отвлечься от грустных мыслей.
Кстати, турецкий архитектор, задействованный в строительстве «Хилтона» в Ташкенте, мне сообщил, что частный дом бывшего хокима Ташкента Джахонгира Артыкходжаева, строили украинцы, а не турки. Если у читателей будет возможность — расспросите его, почему.
Скорая помощь Ташкента не может или не хочет спасать пожилых?
В девяностых годах прошлого века в 97 лет моя бабушка заболела воспалением легких. Мы вызывали к ней скорую, участкового врача, делали, что они велели, и она выздоровела. Умерла бабушка Анна Семеновна Козлова в 99 лет от рака. Перед смертью она не могла вставать несколько недель, но сердце у нее было крепкое — ее мама (моя прабабушка) умерла в семидесятых годах XX-го века тоже в возрасте почти 100 лет.
Мама в 86 не лежала, ходила с нами по магазинам, путешествовала с нами по Ташкенту и его окрестностям, читала, смотрела «Кухню.ТВ». На сердце не жаловалась. После того, как ей в ночь на 18 января этого года стало плохо и я вызвала скорую, она самостоятельно описывала свое состояние и ходила в туалет. С момента вызова скорой — первая бригада заявила, что у нее бронхит — до момента ее смерти прошло несколько часов. Никто из врачей не мерил ей давление, не делал кардиограмму, не предложил отвезти в больницу. Умерла она в присутствии второго врача, который стал уговаривать нас с мужем заявить, что смерть произошла до приезда врачей. После же публикации моей статьи об этом некто публично назвал маму «старухой», нес бред, оскорблял нас с Владимиром и угрожал.
Этот человек — врач или его близкий — назвался Хуршидом Эргашевым. В Facebook я нашла несколько людей с таким именем — один из них работает в «Кардиологическом центре». Человек на профиле его страницы (у меня есть), очень похож на того врача, который приезжал к нам вторым.
Конечно, я бы вызвала к маме платную скорую (хотя теперь не уверена и в их врачах), но в момент паники вспомнила только номер 103 (что, возможно, в такой ситуации может произойти и с вами). Вчера, 14 февраля 2023 года, моей маме, Людмиле Ильиничне Козловой, должно было исполниться 87 лет. Не возраст для нашей семьи.